Виктор Вохминцев - Южный Урал, № 27

К а л а б у х о в. Высоко летает, да где сядет? По-моему, не продержаться ему у нас долго. Не понимает он души нашей, не видит, чем живет мастеровой человек.

М и х а и л. Да… Мастер решающая фигура.

К а л а б у х о в. Я про то и говорю. Мастер должен ковш обеспечить, лёточную массу подвезти, фурмы заготовить, канавы песком набить. Да мало ли у нас дел? Весь цех на нас держится…

М и х а и л. Мастер мастером, а без инженера нельзя.

К а л а б у х о в. Это само собой… Ты, Михаил, еще молод, но в металлургии мало-мальски разбираешься. Вот ты и скажи мне, можно увидеть, что делается там в доменной утробе?

М и х а и л. Сложное дело.

К а л а б у х о в. Температура у нее до двух тысяч градусов. Как тут может стеклянная трубка правильные показатели дать? Пусть инженер, десять дипломов у него в кармане, — все равно не разберется в домне до конца. Не такие, как Горбачев, пробовали, да ничего не получилось.

М и х а и л. Не скажи, Афанасий Яковлевич. Аппаратура помогает, приблизительно, конечно.

К а л а б у х о в. Приблизительно. А я могу точно определить, потому что у меня чутье, глаз наметанный и ухо к тому приспособлено. Без всяких микроскопов, термопар разных, я по искре, по цвету могу в точности сказать температуру металла и марку.

М и х а и л. Что ты, Афанасий Яковлевич, разве можно сейчас без автоматики, без контрольно-измерительной аппаратуры?

К а л а б у х о в. Может, я немного и перегнул, но полностью доверять аппаратуре боюсь. Боюсь, Михаил, не раз она меня, эта техника, под монастырь подводила. Держись своего глаза, он не выдаст. Горбачеву плевать на мое мастерство. Он подходит к нам, практикам, по-канцелярски: изучай аппаратуру, температуру. Зачем мне мозги перегружать? Вот и Пирожков толкует про Горбачева: дескать, редкий инженер, умнейшая голова. В крайнем случае, что ж, пусть у него и болит эта умная голова. Так нет, свою голову он жалеет, а на мастеров всю заботу хочет перевалить. Сегодня на рапорте спрашивает: как, Афанасий Яковлевич, правильно в журнале «Сталь» ставят вопрос о внедрении офлюсованного агломерата?

М и х а и л. Дело новое, требуется проверка.

К а л а б у х о в. В том-то и соль. Я ему говорю: за день набегаешься, Алексей Петрович, ноги болят, не до журналов. И что бы ты думал? Горбачев при всех обрывает и режет: «У мастера, говорит, к концу смены должны болеть не ноги, а голова». Вот как он поднимает наш авторитет.

М и х а и л. Вообще-то думать всем полагается.

К а л а б у х о в. Слава богу, двадцать лет вокруг печи хожу, знаю, где нужно подумать, а где и в сторонку отойти, чтобы не помешать печке. Правильно говорю? Эх, Михаил, хитрая наша профессия металлургов, загадочная.

М и х а и л (смеется). Может, в дополнение к аппаратуре цыганку-гадалку подключить?

К а л а б у х о в. А ты, парень, не смейся! Иногда и гадалка пригодится…

Входит Вера.

В е р а. На веранде будем накрывать или в столовой?

К а л а б у х о в. Давай в столовой. Тут жарко.

Вера уходит.

К а л а б у х о в (кивком показывает на Веру). Как дочка?

М и х а и л. Хороша, Афанасий Яковлевич, хороша!..

К а л а б у х о в. Говорил тебе, не торопись.

М и х а и л. Мне и мать толкует, да кто же его знал?

К а л а б у х о в. В другой раз поперед батьки в пекло не лезь.

М и х а и л. Феня, она, конечно, девушка неплохая…

К а л а б у х о в. Чего ж тогда заришься на чужих девок?

М и х а и л. Да шибко принципиальная — угодить трудно. И к хозяйству интереса не проявляет.

К а л а б у х о в. Значит, пеленки придется самому стирать.

М и х а и л. До этого, предположим, не дойдет.

К а л а б у х о в. Если вожжи распустишь, наверняка, дойдет. Жена любит твердую руку. У меня покойная старуха, бывало, по одной половичке ходила. (Пауза). Регистрировались?

М и х а и л. Пока нет.

К а л а б у х о в. Тогда дело поправимое.

М и х а и л. Насчет чего?

К а л а б у х о в. На всякий случай, если, скажем, характерами не сойдетесь…

М и х а и л. Не думал об этом…

К а л а б у х о в. Врешь, думал.

М и х а и л. Хороший сад у вас, Афанасий Яковлевич.

К а л а б у х о в. Хороший… Фруктов девать некуда — на базар таскаем.

М и х а и л. И домишко симпатичный.

К а л а б у х о в. Для себя, парень, строил. Сейчас покормит нас Верочка, и я тебе покажу все хозяйство.

М и х а и л. С большой охотой.

К а л а б у х о в. Сам по себе особняк, Миша, функционировать не будет. К нему надо садик, пару поросят, коровенку, гусей, курей, две-три козы. Понимаешь, в хозяйстве одно за другое цепляется. Я давно живу в городе, а все вспоминаю свой домик в деревне. Зашел за свои ворота — и стоп, никто не суй ко мне своего носа, я тут хозяин, что хочу, то и делаю.

М и х а и л. Что касается коровьи, свиней, гусей — это не по мне, не нравится. Домик-садик уважаю. При первой возможности обзаведусь.

К а л а б у х о в. Вот готовый.

М и х а и л. Можно позавидовать.

К а л а б у х о в. Не горюй, ты молодой, успеешь нажить.

М и х а и л. Говорю тебе, Феня этим делом не интересуется.

К а л а б у х о в. Погляди сюда. (Показывает на яблоню). Росла тут паршивенькая яблонька, я возьми да и подвяжи бергамотину. Теперь сравнялась та и другая сторона. Так и у человека бывает: завяжет парень по молодости себе с кем попало голову и потом оба маются, свет коптят. Тут кто-нибудь прививочку сделает — глядишь, тому и другому поправились, живут бок о бок.

М и х а и л. Яблоков, в крайнем случае, можно и в магазине купить.

К а л а б у х о в. Мелко ты плаваешь, чтобы разобраться в этом соусе. (Громко). Вера! Где ты пропала?

В е р а (выглянула). Сейчас, батя, котлеты дожариваются.

К а л а б у х о в (в сторону дочери). Хозяйственная девка. (Прошлись). Мать надолго приехала?

М и х а и л. Обещалась до новоселья прожить.

К а л а б у х о в. Скоро очередь?

М и х а и л. Горбачев обещал. (Пауза).

К а л а б у х о в. Посоветуйся с матерью и переезжай в мой особняк.

М и х а и л. На квартиру?

К а л а б у х о в. Считай, как хочешь. За квартиру я с тебя брать не буду. Разве когда по хозяйству интерес появится, поможешь…

М и х а и л. Может, продашь, Афанасий Яковлевич?

К а л а б у х о в. Поживешь, видно будет. Столкуемся.

М и х а и л. Шутишь?

К а л а б у х о в. А на что мне такая махина?

М и х а и л. Ну, да. А Верочка?

К а л а б у х о в. Разве что зятя притащит! Достанется какому-нибудь дураку коттедж с полным хозяйством.

М и х а и л. Жалко.

К а л а б у х о в. Вот ты и подумай обо всем этом.

М и х а и л. Спасибо, Афанасий Яковлевич, понял.

К а л а б у х о в. Я, Михаил, прямо скажу: хватка твоя нравится и хочу помочь тебе. Переходи ко мне в смену.

М и х а и л. Вообще-то с Пирожковым мы сработались неплохо: толковый мастер, понимает в доменном деле.

К а л а б у х о в. Подумаешь, — Пирожков, профессор какой нашелся. Он еще под стол пешком ходил, когда я домну на Юге пускал. Переходи, я тебя не только на мастера, на обера выучу. Вместе мы таких делов натворим! Все рекорды будут у нас.

М и х а и л. Спасибо, Афанасий Яковлевич, подумаю.

К а л а б у х о в. Быстрее думай, пока я не раздумал.

Входит Вера. В раскрытое окно виден накрытый стол.

В е р а. Всё поспело. Прошу кушать.

К а л а б у х о в. Помариновала ты нас, дочка.

В е р а. В ресторане, думаешь, быстрее?

М и х а и л. Верочка права.

В е р а. Спасибо, Мишенька.

Берет его под руку, ведет в коттедж.

К а л а б у х о в (любуясь). Чем не пара?

Прошел месяц. В комнате Михаила Подгорнова стало теснее. Появился столик с книгами. Степанида Матвеевна и Феня.

С т е п а н и д а  М а т в е е в н а (шьет на машине, поглядывая на Феню). Трудно разобрать тебя, Феня. То без удержу в клубе вертелась, теперь за книжками изнываешь. Цельный день в цехе была, пойди на вольный воздух, прогуляйся.

Ф е н я. Экзамены начинаются, а в голове туман, ничего не знаю.

С т е п а н и д а  М а т в е е в н а. И зачем тебе техникум? Муж хорошо зарабатывает — живи в свое удовольствие.

Ф е н я. Мне кажется, он хочет жить только в свое удовольствие.

С т е п а н и д а  М а т в е е в н а. Раньше за ним не замечалось, а сейчас вижу — командовать любит…

Ф е н я. Я тоже из таких.